Соц-медиа-арт — химера сетевого пространства

Данный текст это попытка подойти к одному из самых неощутимых направлений нет-арта. Объекты соц-медиа-арта порой настолько эфемерны, имеют кратковременный срок жизни, почти не оставляют за собой следов, и растворены в обыденной сетевой жизни, что требуют документирования или пост-анализа на основании определенных принципов. Выявлению этих принципов и посвящена данная статья.

Что

Соц-медиа-арт — это форма современного искусства, в которой произведение составляют действия художника или группы в пространстве социальной сети или интернета. Если рассматривать данное явление шире, то окажется, что даже простое присутствие пользователей и практически любое их действие в сети, являются художественными актами. Сделать такое заявление позволяют свойства сетевого пространства, которые размывают границу между искусством и обычным поведением.

Соц-медиа-артом могут выступать, как целенаправленные акты художников, так и спонтанные действия обычных пользователей. Образцами запланированных действий являются, к примеру, онлайн-пьеса «Эффи Брист», поставленная в прямом эфире в Фэйсбуке в январе 2012 года Берлинским театром имени Максима Горького, или создание странички с именем когда-то жившего популярного лица и ведение публикаций от его имени. В качестве примера обыденных действий, являющихся художественными актами, можно привести ведение анонимного блога, эксперименты с собственным образом в сети или реализация религиозной миссии в сетевом пространстве.

Акт

Любой человек, осуществляющий какие-либо действия в сети, является художником, осуществляющий акты бытия в условиях ограниченного пространства. Подобные ограничения и делают действие художественным актом. Табу это закрытые точки, неизвестность, определение их являются одной из задач искусства. Преодоление их — это движение в сторону понимание мира и своих действий. В точках этих табу и кристаллизуются акты соц-медиа-арта.

Пространство социальной сети подобно пространству музейной среды. Как и музейная среда, социальная сеть накладывает табу на поведение и созерцание этого поведения. В своей статье «Что такое современное искусство» Борис Гройс пишет :

«Первое, с чем вы сталкиваетесь, входя в музей — это с известного рода террором. (…) Искусство начинается с табуирования определенных операций, причем тех самых операций, которые ведут к дальнейшему изучению, исследованию объекта. Иначе говоря, выставленность объекта приводит к невозможности его созерцать (…) Объект травматизируется, он раскалывается изнутри на то, что можно видеть и на то, что принципиально видеть нельзя».

Террор социальной сети подобен террору музея. Запреты фрустрируют определенный тип интереса, и дифференцируют акт познания. Объекты искусства распадается на часть доступную созерцанию, и часть, скрытую в темноте.

Давайте перечислим, какие табу существуют, и как они мешают полноценному бытию в социальной сети.

Табу

1) Табу персонализации

Социальная сеть бросает вызов цельности человека. Человек имеет несколько «я». Дома, на работе, с близкими друзьями, с семьей, со знакомыми люди проявляются себя по-разному, показывает разные грани. В сети человек вынужден выбирать — показывать лишь одну грань своей личности, либо привести все свою личность к единому знаменателю. При этом, есть опасность, что маска сетевого амплуа может прирасти к лицу человека. В любом случае, у нас не получается созерцать всего человека.

Помещение своего тела в пространство сети — это аскетическая практика. Делая что-либо пользователь соглашается с тем, что каждое его действие станет достоянием общественности.

Кроме того, сеть накладывает табу на наше знание об истинном состоянии пользователей. Интонации, желания и цели всегда остаются за кадром. В сети отсутствует невербальная составляющая. Смайлик может трактоваться как насмешка, сарказм, усмешка, самоирония, так и веселая ободряющая улыбка. Мы даже не можем знать реальное соотношение профиля и личности автора. Мы не можем знать есть ли личность на самом деле или это специально созданный фейк, не знаем, кто стоит за анонимным профилем.

2) Табу телесности (триумф виртуальности)

В сети некоторые наши желания из-за отсутствия телесности фрустрированы. Так невозможно делать вещи, которые возможны в реальной жизни — невозможно присутствовать телом, пожать руку, обнять, проявить заботу. В сети нельзя молиться, нельзя есть, нельзя пить, нельзя молчать так, чтобы ощущалось присутствие. Отсутствие телесности позволяет сколько угодно тиражировать любые объекты в сети. Нажимая кнопку share, участники социальной сети занимаются созданием ready-made'ов. Перепост это нулевой творческий акт коммуникации, символ эпохи перепостмодернизма. В связи с этим остро встает вопрос об отношении оригинала и копии.

3) Табу бытия

Приходя в сеть, человек заявляет — отныне я тут, а не только в мире, я разделяю бытие, я буду существовать здесь. От этого часто у людей можно встретить боязнь регистрации в социальных сетях — ими руководит страх потерять себя, нежелание стать достоянием общественности, лишиться покоя.

4) Табу вечности

Мы не можем знать, сколько мы будем существовать в сети. Сколько будут жить наши электронные тела. Если пока не обрушиться сервер, то насколько он защищен, вечны ли наши тела в социальной сети, возможно ли безвозвратное, необратимое повреждение тела, или оно вечно? — Вечно ли произведение искусства в сети?

5) Табу публичности

Социальная сеть это публичное пространство. Даже зайдя сюда по личным делам, мы всегда находимся в пространстве других людей. Мы не можем удалять сообщения других пользователей, не можем управлять их реакцией. Для них не существует табу, в нашем пространстве они могут комментировать и лайкать, как им вздумается. Перепащивать, давать свою оценку, помещать в свой дискурс, распространять и тиражировать объект они могут без нашего разрешения.

6) Табу пространства

Музей накладывает запрет на созерцание предметов искусства — это табу выражается в запрете их трогать, до них дотянуться — такие правила вносят изменения в акт наблюдения. В социальной сети так же есть запрет на созерцание — он выражается в не в запрете, а в онтологической невозможности дотянуться или даже уничтожить объект — просто потому что в сети не существует пространства.

Это табу является один из триггеров, запускающих постоянное присутствие человека в сети — оно рождает постоянное стремление к вечно ускользающему, попытка дотянуться, потрогать нематериальное, но видимое. Именно стремление к пониманию заставляет заглянуть за изнанку сетевого профиля — развиртуализироваться.

Если в музее и мире объект занимает точно определенное место в музее, точку с координатами (х, у, z), то в социальной сети объект находится в облаке, а значит, нет никого расстояния до объекта. Нет художественного пространство, на котором лучше всего рассматривать художественный объект — тут все вблизи и далеко одновременно.

Отсутствие пространства делает актуальным вопрос, что происходит с нашими телами, когда мы отключаемся из сети — можно ли назвать это сном и забвением? Почему мы узнаем себя в этих телах, когда снова включаем компьютер? Мы в облаке, граждане мира, безвоздушного пространства. Нет даже возможности ответить на вопрос, где находятся наши нематериальные тела.

6) Табу входа

В сеть могут попасть только те, кто имеет электронное устройство перехода в сеть, в сети представлен не весь мир.

Эти табу являются витальностью художественного акта — они питают его, это точки всхода, без них художественный акт невозможен. Действия становятся художественными актами, даже не потому что нарушают эти табу, а потому что они попадают в точку, где граница закона плохо очерчена, или проблематична. Акции и эксперименты выявляют топологию сетевой жизни и в этом плане они полезны — потому что рождают вопросы, которые просто так не появляются.

«Цель искусства не в том, чтобы представить себя оценке и взгляду зрителя, цель — актуализировать и представить взгляду зрителя все, кроме себя». Гройс. В этом роде, нематериальность и трудно ощутимость результатов соц-медиа-арта являются очень подходящим для этой цели.

Определенные табу могут становиться более актуальными, в зависимости от положения вещей в обществе. Например, сейчас проблематизированной территорией, на которой рождается много вопросов, является отношение сети и сакрального религиозного пространства и православных институций.

Бытие как аскетика

«Мы становимся художниками, когда мы действуем против своего вкуса, когда мы фрустрируем сами себя, то есть когда осуществляем аскетическую практику», говорит Гройс. В концепции соц-медиа-арта осуществление аскетической практики необходима не только для художника, но и для наблюдателя. Одной из составляющей аскетической практики в социальной сети является практика смирения.

Каждое действие в социальной сети — это смерть бытия, смирение перед смертью, невозможности бытия. Смирение ограничения — подобно смирению писателя, перед тем фактом, что нельзя выразить все через текст. Смирение наблюдателя дает ему возможность признать, что человек больше, чем он показывает в сети, чем он представлен в сети.

Только смирением может избавить от дурной бесконечности, от коммуникационной булимии, от никогда не реализованного желания передать все словами, все охватить, привнести бытие в сеть.

Представляя любого человека, как медиа-художника, совершающего художественные акты в сети, можно анализировать действия пользователей, в которые, казалось бы, не вложено никакого специального художественного смысла.